Неточные совпадения
— Не
назову себя революционеркой, но я человек совершенно убежденный, что классовое государство изжило себя, бессильно и что дальнейшее его существование опасно для
культуры, грозит вырождением народу, — вы все это знаете. Вы — что же?..
Я
назвал бы это мессианской чувствительностью, одинаково свойственной людям из народа и людям высшей
культуры.
Одни находили Сахалин плодороднейшим островом и
называли его так в своих отчетах и корреспонденциях и даже, как говорят, посылали восторженные телеграммы о том, что ссыльные наконец в состоянии сами прокормить себя и уже не нуждаются в затратах со стороны государства, другие же относились к сахалинскому земледелию скептически и решительно заявляли, что сельскохозяйственная
культура на острове немыслима.
Выбор этого места под селение нельзя
назвать удачным, так как почва здесь дурная, негодная для
культуры.
— Прокурор
называл товарищей дикарями, врагами
культуры…
Но даже не этот вопрос: «что будет?» тревожит людей, когда они медлят исполнить волю хозяина, их тревожит вопрос, как жить без тех привычных нам условий нашей жизни, которые мы
называем наукой, искусством, цивилизацией,
культурой.
— Милостивые государи! — повысив голос, говорил Маякин. — В газетах про нас, купечество, то и дело пишут, что мы-де с этой
культурой не знакомы, мы-де ее не желаем и не понимаем. И
называют нас дикими людьми… Что же это такое —
культура? Обидно мне, старику, слушать этакие речи, и занялся я однажды рассмотрением слова — что оно в себе заключает?
Мы смутно чувствуем, что всё то, что мы
называем нашим государственным устройством, нашей религией, нашей
культурой, нашими науками и искусствами, что всё это не то и что всё это не избавляет нас от наших бед, а только увеличивает их.
Мне как русскому, впервые попадавшему в этот"край забраный", как
называют еще поляки, было сразу тяжко сознавать, что я принадлежу к тому племени, которое для своего государственного могущества должно было поработить и более его культурное племя поляков. Но это порабощение было чисто внешнее, и у поляков нашел я свою национальную жизнь, вековые традиции и навыки, общительность, выработанный разговорный язык, гораздо большую близость к западноевропейской
культуре, чем у нас, даже и в среднем классе.
Не только Христос, но все пророки еврейские — Иоанн Креститель, все истинные мудрецы мира об этой-то самой церкви, об этом самом государстве, об этой самой
культуре, цивилизации и говорят,
называя злом и погибелью людей.
То, что у нас
называют «революцией», есть сплошная дезорганизация и разложение, смерть государства, нации,
культуры.
И теперь он говорил очень умно и хорошо о том, что
культура улучшает частичные формы жизни, но в целом оставляет какой-то диссонанс, какое-то пустое и темное место, которое все чувствуют, но не умеют
назвать, — но была в его речи неуверенность и неровность, как у профессора, который не уверен во внимании своей аудитории и чувствует ее тревожное и далекое от лекции настроение. И нечто другое было в его речи: что-то подкрадывающееся, скользящее и беспокойно пытающее. Он чаще обыкновенного обращался к Павлу...
Мы очень хорошо знаем, что учение Христа всегда обнимало и обнимает, отрицая их, все те заблуждения людские, те «тогу», пустые идолы, которые мы,
назвав их церковью, государством,
культурою, наукою, искусством, цивилизацией, думаем выгородить из ряда заблуждений. Но Христос против них-то и говорит, не выгораживая никаких «тогу».
И как жетоны, похожие на золото, могут быть употребляемы только между людьми, согласившимися признавать их за золото, и между теми, которые не знают свойства золота, так и общие историки и историки
культуры, не отвечая на существенные вопросы человечества, служат для каких-то своих целей, ходячею монетою университетам и толпе читателей — охотников до серьезных книжек, как они это
называют.